Rambler's Top100
 


"О Господи, появись хоть как-нибудь!" — иеромонах Кирилл лежал на своем жестком ложе. Время формальной молитвы давно кончилось, монастырь забылся тихим сном, и только Кирилл еще не спал, уткнувшись лицом в изгиб руки, пряча глаза, из которых вот-вот должны были покатиться слезы. — "Мне так тяжело не видеть Тебя!.."

Иеромонаху Кириллу уже перевалило за семьдесят. Хотя ему вряд ли кто-то дал бы больше пятидесяти. Он был статным и удивительно крепким старцем. В их небольшом мужском монастыре жизнь текла спокойно и размерено: молитвы, церковные праздники, да простой труд. Кирилл, как и другие монахи, органично врос во все это. Но в последние годы что-то странное стало твориться с иеромонахом. Внешне это никак не проявлялось, разве что он стал боле рассеян на богослужениях и начал путаться в совершенно привычных вещах. Окружающие его братья делали скидку на возраст и не обращали внимания на появившиеся в поведении Кирилла странности. Но если б они видели, чем жил брат Кирилл внутри!.. Он потерял веру, простую христианскую веру, которой жил всю свою жизнь.

Каждую ночь он не мог спокойно заснуть и долго молился, пока беспокойное забытье не охватывало его, принося небольшое облегчение. Молился он и в эту ночь:

"Мне так тяжело не видеть Тебя!.. Позволь мне увидеть Тебя! Даже пусть не увидеть, позволь мне только твердо знать, что Ты есть. Мне будет достаточно этого. Просто знать, что Ты есть. Я хочу увидеть Тебя только для этого, чтобы знать, что Ты есть. Прости мне грех неверия, о Господь! Но что я могу сделать, слабый человек? Сердце мое плачет, душа моя смущена, разум горит в огне сомнения... Если Ты сам не явишься, кто поможет мне? Я знаю, что говорить так — грех. Есть Священное Писание, где праведники черпают утешение, но мой грешный ум не хочет слушать слова Бога, он хочет видеть Тебя!

Как это ужасно, но я ничего не могу скрыть от Тебя: этот грешник внутри меня, этот бес сомнения, даже не верит словам Писания, и я бессилен обуздать его. Кто мне поможет, кроме Тебя, Господи! Зачем Ты мучаешь меня на склоне лет? Как счастлив я был, просто служа Тебе, не задумываясь ни о чем. Что же случилось? Откуда эта скверна в моей душе? О Господь, появись хоть как-нибудь!.."

Кирилл мучался каждую ночь, задавая себе одни и те же вопросы.

Иногда он задумывался и пытался вспомнить, когда с ним началось ЭТО... Когда в него вселился проклятый бес. Он отправлялся мыслями в прошлое, но долгое время не мог уловить момент, когда спокойная, мирная жизнь вдруг ушла и сменилась непрекращающейся борьбой с самим собой. Только недавно Кирилл связал изменения в себе со смертью их старца, настоятеля монастыря. Все держалось на нем и вокруг него. В окрестных селеньях ходили легенды о его святости. Но обитателям монастыря не было дел до этих легенд, потому что все они жили в тени этой святости, ежеминутно чувствуя ее на себе. В конце концов, Кирилл решил, что раньше у него не было такой жажды видеть Бога, потому что Бог был рядом, — Он жил в сердце их настоятеля.

Когда старец ушел, Кирилл почувствовал себя одиноким и больше не нужным. Он долго не мог придти в себя, и все монашеские обязанности выполнял механически, по отработанной за многие годы привычке. Более того, Кирилл чувствовал, что многие монахи, по крайней мере, старожилы монастыря, так же, как и он, потеряли себя. Ведь все они жили духом старца, а теперь надо было научиться жить своим духом.

Примерно через год или два после ухода наставника, Кирилл стал ловить себя на странных мыслях. То на молебне в его уме пробегало: "А слышишь ли Ты меня?", то у святых икон почти неосязаемо проскакивало: "А не мертвому ли дереву я поклоняюсь?" Вначале это были мимолетные мысли-молнии, которые смущали, но не оставляли глубокого следа. Мало ли искушений дьявола пережил и преодолел Кирилл за долгие годы послушничества? Но постепенно из мимолетных сомнений подобные мысли стали превращаться в настойчивые вопросы. Вот с того времени и потерял Кирилл покой и не спал ночами, ворочаясь на своем жестком монашеском ложе.

"О Господи, если Ты не придешь, как еще я смогу укрепить свою веру? Я понимаю разумом, что Тебя не может не быть, но почему-то это не утешает. Неужели вера не зависит от разума? О Господи! За что такая пытка? Куда ушла моя вера? О Господи, пожалуйста, появись хоть как-нибудь... Если Ты не появишься, как еще я смогу укрепить свою веру?

Я знаю наизусть многие жития святых, такое множество стихов из Священного Писания я знаю наизусть... Но почему они больше не служат мне утешением? Неужели вера не зависит от знания? О Господи! На что мне еще надеяться? Куда ушла моя вера? Если Ты не появишься, что мне поможет? О Господи, пожалуйста, появись хоть как-нибудь, прояви Себя хоть как-нибудь..."

Кирилл перевернулся на спину и уставился невидящим взором в потолок. Неуклюже порхала моль. Тварь Божья... Искала ли она Бога, или просто место, чтобы отложить яйца? Кириллу казалось, что ее беспомощные движения напоминали его, Кирилла, ум. "Ищет ли он Бога, — подумал иеромонах. — Или мой ум ищет места, где можно отложить свои яйца..." Кирилл сел. Надежды на спасительный сон не было. Иеромонах стал наблюдать за молью, думая о своем. Она летала неуверенно, словно и не умела этого делать. Постоянно садилась на стену, потом вспархивала, кружилась какими-то жалкими рывками и вновь садилась на стену, чтобы чуть-чуть проползти и взлететь снова.

Кирилл встал и подошел к окну. В ночи громко стрекотали. Ночь делает тихое — громким. Слышался далекий собачий лай: в ближайшей деревне псы о чем-то беседовали друг с другом на своем резком языке. Трели ночных птиц появлялись то здесь, то там. Затихали и начинались вновь. Ночь жила свой жизнью. Монастырь спал. Спали деревни. Они тоже жили своей жизнью.

Кирилл долго смотрел в окно. Глаза его смотрели, но не видели, уши слушали, но не слышали. "Что этому миру до Бога? И что Богу до этого мира? И что Ему до меня и моих просьб?" — Кириллу стало горько. Стало горько и оттого, что он говорил такое, чего нельзя было говорить, и оттого, что сейчас такие слова казались правдой. "Я столь мал по сравнению с этим миром, а этот мир — лишь небольшая часть царства Бога... Этот мир и есть проявление Бога, потому что создан Им. Вот Он и появился "хоть как-нибудь". Разве нет? Почему я не могу довольствоваться этим? О Господи! Я не хочу мир вместо Тебя, я не хочу мир — в качестве Тебя, я хочу видеть Тебя прямо перед собой, что бы Ты проявился Сам, не через кого-то или что-то, а Сам, непосредственно. Вера моя слаба. Вера не зависит от логики... Если Ты не поможешь мне, я пропал, потому что жизнь моя потеряна. Я не боюсь ада, потому что уже в аду. Я мечтаю отправиться в ад и гореть в адском пламени, потому что там я буду знать, что Ты есть. Но настоящий ад здесь, сейчас, в моем сердце, потому что я не знаю, что Ты есть... Нет, я знаю, что Ты есть, но... Что тогда?.. Я не понимаю, что Ты есть? Нет, я очень хорошо это понимаю... Тогда что?.. Самое страшное: несмотря на то, что я знаю и понимаю, я не верю в Тебя! Как это странно и ужасно... Мои мысли идут по кругу, и этот круг не имеет конца. О Господи! Что же мне делать? Так и жить с адом вместо сердца, с сомнениями вместо веры? Как это возможно? Я не хочу становиться лицемером. Не хочу! О Господи, я знаю, что не могу ни о чем просить Тебя. Кто я такой? Кто я такой, что бы просить Тебя о чем-то? Но я не могу больше, моя жизнь стала невыносимой. Господь, пожалуйста, появись хоть как-нибудь!"

Кирилл заплакал. Он отвернулся от окна и быстро, словно ища спасения, рванулся к алтарю. Он упал на колени и продолжал неистово молиться: "О Господь, будь милостив ко мне! Будь милостив ко мне! Будь милостив ко мне! Я готов служить Тебе так, как Ты хочешь!.."

Кирилл молился, глядя на свою любимую икону: Младенец Иисус сидел на коленях Своей матери. Эта икона стояла в центре. Было еще несколько, но Кирилл обычно молился Матери Божьей и Младенцу. Монахи раньше немного подшучивали над ним, говоря, что в центре должно быть распятие, но Кирилл не слушал никого. Однажды, много лет назад, он поссорился с одним молодым монахом и тот, не найдя других причин, стал жаловаться настоятелю, что Кирилл-де не признает славной кончины Христа за грехи всего человечества. И доказательством тому — неправильно устроенный алтарь, где нет распятия. Настоятель пришел к Кириллу в келью. Они долго говорили, а чуть позже настоятель подарил Кириллу вот эту старинную икону, которой иеромонах и поклонялся с тех пор. Сварливому послушнику старец выговорил, что нехорошо искать недостатки в других, тем более в таких сокровенных вещах, как поклонение Богу. После этого случая все в монастыре знали, что Кирилл поклоняется иконе с Младенцем и Богородице по благословению святого старца. Иеромонаха оставили в покое, — больше никто не приставал к нему с вопросами, почему на его личном алтаре нет распятия.

"...Я готов служит Тебе так, как Ты хочешь..." — Кирилл немного успокоился, снова подошел к окну, еще раз надеясь увидеть Бога в окружающем мире. Там ничего не изменилось. В окружающем мире ничего не изменилось. Только где-то несколько раз аукнула ночная птица. Вряд ли это было знаком Бога...

Кирилл отошел от окна, — и во второй раз он ничего не увидел и не услышал в ночи. Его келья еле-еле освещалась слабым светом луны. Было практически темно. Больше на ощупь и по памяти, Кирилл подошел к алтарю, достал свечу и зажег. Свет маленькой свечи вначале показался очень ярким, но потом как-то договорился с полумраком, и они стали сосуществовать вместе: вокруг свечи образовался шар света, а дальше, по углам кельи, нашел прибежище полумрак. В келье стало как будто тише, казалось, звуки ночи из-за окна, заметив горящую свечу, испуганно скрылись в лесу.


Продолжение следует...


Источник: "Мастерская Гопала".

ссылки для всех | литература в сети | проект "Вечность" | wallpaper | пообщаться с Тишиной

Designed by CAG'2001
CP 2001
©opyright by Сон Разума 1999-2002.
Designed by Computer Art Gropes'2001. All rights reserved.
обновлено 27/11/2002
 
Это зеркало больше не поддерживается, обращайтесь по адресу http://www.sonrazuma.ru/, всё вкусное — там!

За материалы сервера администрация сервера ответственности не несёт, любые преднамеренные или непреднамеренные аналогии с реально существующими людьми по поводу написанного здесь должно признать коллективным бредом автора и читателя, за что считать их обоих организованной группировкой с насильственным отбыванием принудительного лечения в психиатрическом заведении по месту жительства.
Все материалы являются собственностью их авторов, любая перепечатка или иное использование разрешается только после письменного уведомления. Любое коммерческое использование - только с разрешения автора.

Hosted by uCoz