Rambler's Top100
 


А — Ангина. Боль в горле нарастает от приближающегося приступа кашля. Наконец, он наступает: саднящий, ранящий мучитель-облегчитель. Голова колется на две части медленно, как под нажимом щипцов для извлечения ядер ореха. Грецковые пленки мокнут, иссыхают. Достаю градусник: 39,9. Моя температура равна той, царящей за бортом голубоватого лайнера многоэтажной новостройки.


Кипу, киплю, ки... закипаю! — Мой родной русский язык, как же трудно на тебе говорить, когда язык наливается ватным бессилием.


Мимо окна медленно, изнемогая от жары, проплывает крупная ворона. Изо рта ее свисает что-то нежно-розового цвета: червяк или язык?


Ртутный столбик серебра ползет вверх, красный, за стеклом, стремительно падает.... По одной из улиц с воем сирены спешит ко мне машина с крестом. Синяя лампочка сверкает звездой, зовущей в небо, которое, быть может, я увижу уже сегодня, если повезет и меня не успеют спасти. Не надо спешить, так хорошо!


Белая пелена. Бред.


Е — Ель, елка — пушистая, новогодняя. Спеленатым ежом вносят в комнату, ставят в мокрый песок, пахнущий морем, пронизанным солнцем. Последние стойкие снежинки тают, превращаясь в слезки на шершаво смолистом стволе. Сегодня она королева бала: принимает гостей и комплименты, дарит подарки и сияние огней гирлянд. Ее соперник — мандариново-апельсиновый запах, перебивает резкий полынноватый аромат царственной особы, переманивая трепещущие ноздри послеморозных носов, вновь напоминая о лете оранжевошарыми округлостями (странно, но в мысли о зиме обязательно вламываются летние краски).


Живительный воздух хвои, зимы.


И — Игла — тонкий длинный предмет, заманчиво блестя, роняет золотистую каплю драгоценной влаги с отверстого конца. Вена жилкой проглядывает под тонкой кожей. Мгновение... Тягучее и-и-и звуком натянутой до предела, рвущейся струны войдет в приток реки, защищенной лишь тонкой тканью.


Остановись!


Поздно. Время наслаждения, затем бумажная изнанка души. Ломка граней. Другое измерение растворяет болотную грязь, обманывая кислотной красотой нереального мира. Меня уже нет.


Ищешь? Иди сюда! Не хочешь? — Не надо, сломай чрево графленого шприца, уведи протоки венной реки прочь ото стали иглы. Играй в другие игры.... Этот путь обреченных, путь самоубийц. Закрой глаза: история грешна, ищи забав в другом месте. Эти слова говорит тебе призрак, некогда пивший золотистую отраву. На дне флакона только ил, желтая грязная пыль, ее искры выжигают глаза, иная жизнь — это смерть. Знай, что дружба с иглой — всегда брак со смертью.


О — Окна, распахнутые в очень голубое, ослепленное оком солнца, безоблачное небо. Восхищенный кружочек мягких губ. Арена цирка, где обезумевший олень, оступаясь через шаг, тщетно уворачивается от ударов гибкого хлыста, обвивающегося вокруг о-пятнистых боков.


Шелковоруный овен, открывающий широким лбом одностворчатые ворота навстречу неведомому острову безоблачного счастья, неба, распахнутого в окна, отворенные в откровенную даль обманчивых звезд.


Пусти звезду в свободное сердце.


У — Улитка, несущая завиток ушной раковины, в канальце которого ее кальцевонедостаточный, хрупкий домик. Упорно ползущее к своей цели склизко-клейчатое существо, не способно увиливать от охотящихся на нее хищников, и только тонкая скорлупа под малейшим упором сдается сразу, до тянучести ломается в руках, оставляя зеленоватый липкий след. Утки, летящие к югу на зиму, оставляют за собой У — напоминание о растаявшей стае. Бесконечное У журавлей, слышится в пронизанном красноватым мерцанием воздухе. Из всех звуков нашей речи, только он один обозначает столько унылых предметов, вещей, понятий. Из всех слов, находящихся на страницах отведенных букве, вы можете найти только два на мой взгляд, обнадеживающих слова: утро и удача.


До тех пор, пока существует мир, будет наступать утро нового дня, а значит, — есть надежда на удачу, на фортуну.


Э — Эхо воздушного при своей внушительности, векового, насквозь пропитанного смолой и сыростью корневой земли, леса. Леса, где растут ели-ели, очень медленно те самые ели и сосны, которые мы так энергично срубаем под корень, под Новый год, не экономично губя родную экологию. Эстетическая красота родного края, так часто воспеваемая эссеистами, и так же часто экспортируемая для изготовления эклектических образцов мебели, запечетливается в этюдниках плинерников лишь жалким срисовком, тенью настоящего. Эфес карающей шпаги торопит намерение, распоряжаясь нашим разумом, и мы экскаватором, с эпопейным размахом протяженностью в века, рушим, лишаем красоты родную, презираемую за юродство планету. Мы мостим себе эшафот, досками, которые сами изготовили, вырубая с эхом и бодрым криком <Эх>.


Ю — Юмор, понятие, представление о границах которого довольно размыто. В юности он обиден, в расцвете — оскорбителен. Юление, ускользание от укоров совести после нанесенного укола больному самолюбию, оправдывается отсутствием юмора как качества у оппонента. Юрфак учит отстаивать свои права с юридической точки зрения, заверяя, что юмора нет, есть только сатира. Южные жители вообще такого качества не имеют, ютясь в своих тесных юртах, они от юбочного возраста детства до юпитерных седин живут, сдвинув брови. Только изредка ясная улыбка озаряет их лица. Такие улыбки у них бывают только после ягненка или ялушки в виде парного шашлыка.


Я — яблоко ядовито ярко-красное. Висевшие на дереве в Эдемском саду и некогда соблазнившее Еву на грех своей янтарной внутренней мякотью.


Я, в данный момент находщийся в состоянии больного бреда пишу то, что чувствую и вижу. Когда рассеется этот туман, окутавший мой воспаленный мозг, я вред ли буду помнить об этом. Поэтому пишу сейчас, пока видения окружают меня и давят, вынуждая говорить о них бумаге, заботливо подсунутой в руку больного корыстным психиатром, жаждущим острых впечатлений и, скорее всего, уже включившим диктофон. Скоро, если я не выйду из состояния повторяющихся приступов или болезнь оставит неизгладимый отпечаток на моем интеллекте, я буду видеть этого доктора постоянно в комнате, где частая решетка членит лучи на составляющие и заштриховывает такое далекое небо серым карандашом. Моя болезнь — это не ангина, а серьезное психическое расстройство, температура — лишь один из признаков начинающегося приступа, выворачивающего наизнанку черепную коробку, стремительно вырывающегося на свободу бесконечным потоком слов, слыша которые все понимают, что я безнадежно сумасшедший. Я — человек, имеющий такую же профессию и совсем недавно лечивший страдающих душевным недугом. Теперь я один из них, и мой коллега, еще несколько месяцев назад что-то праздновавший со мной в одной кампании, теперь заботливо подносит диктофон ближе к моим пересохшим губам — собирает информацию для своей диссертации. Лучше бы он подал стакан воды.

ссылки для всех | литература в сети | проект "Вечность" | wallpaper | пообщаться с Тишиной

Designed by CAG'2001
CP 2001
©opyright by Сон Разума 1999-2002.
Designed by Computer Art Gropes'2001. All rights reserved.
обновлено 27/11/2002
 
Это зеркало больше не поддерживается, обращайтесь по адресу http://www.sonrazuma.ru/, всё вкусное — там!

За материалы сервера администрация сервера ответственности не несёт, любые преднамеренные или непреднамеренные аналогии с реально существующими людьми по поводу написанного здесь должно признать коллективным бредом автора и читателя, за что считать их обоих организованной группировкой с насильственным отбыванием принудительного лечения в психиатрическом заведении по месту жительства.
Все материалы являются собственностью их авторов, любая перепечатка или иное использование разрешается только после письменного уведомления. Любое коммерческое использование - только с разрешения автора.

Hosted by uCoz