Rambler's Top100
 


Дух смеялся. Он просто покатывался со смеху. При этом обезьяньи челюсти его прыгали, показывая ряды лимонно-желтых зубов. Он искрился весь — от кончика носа и кисточек на ушах до прутика-хвоста — неудержимым сатанинским весельем, упаковывая в подарочную коробочку свежее человеческое ухо с изящной золотой серьгой...

А началась история с того, что некий профессор D был неисправимым бабником, а некая студентка L обладала длинными ресницами и чудными глазами цвета бутылочного стекла. Из этих фактов проистекало еще несколько: профессор имел ревнивую жену, уже третью по счету, а студентка писала у него дипломный проект и, как полагается, профессор имел ее в качестве внештатной любовницы — все штатные состояли в дружбе, переписке или просто были на короткой ноге с женой. Никаких накладок ранее не происходило, пока не выяснилось, что у вздорной студентки есть еще десяток поклонников, требующих хотя бы эпизодического внимания. А как же иначе? Ведь существуют девушки, любящие конфеты и цветы, даже если и на то, и на другое у них хроническая аллергия.

Несколько поклонников училось на этом же курсе: один в параллельном потоке, другой — в ее группе под забавным номером 403 — заблудившийся ноль, как некая граница между отрицательным и положительным, "хорошим" и "удовлетворительным".

Лекции проходили в аудитории II E. Огромное пространство обладало великолепной акустикой и неограниченными возможностями в выборе посадочных мест. Студентка L сидела в первом ряду, и потягивала через соломинку томатный сок. Было душно, от соседа пахло луком из-за неудачного пирожка с печенью, съеденного в спешке. Ее мутило. Она моргала темными ресницами, щеки премило заливались румянцем, и профессор брызгал слюной и заикался.

Да и просто стоял майский полдень, близились госэкзамены, хотелось любви и соленого. Впрочем, любви хотелось любовникам и профессору D, а соленого — студентке. Внезапно, инсайт — она поняла, что может быть причиной ее недомогания, — она беременна. Но от кого?

Тут на левое плечо опустился крылатый Дух, по ошибке принятый ей за духа сомнения, некий злой дух, вернее, маленький душок (не то слово), поддушик — опять не подходит... Назову его так: официально числящийся в Книге Служащих Нижнего Яруса за номером 78682113, сел на ее плечо и повел диалог.

— Догулялась...

— Все гуляют, — возразила она.

— Но не с таким же количеством!

— А ты что, считал?

— Цифра впечатляющая...

— Как ты думаешь, кто отец?

— Сама подумай, кому из них можно предъявить отцовство?

— Профессору? — она взглянула на него, брызжущего слюной, гуляющего кругами у стула, — нищета. От него только диплом. Зачем он мне сам? Ушки поросячьи, глазки подслеповатые... Смотри, какой слюнявый.

— Как ты могла с ним?

— Чего не сделаешь ради выгоды, — вздохнула L.

— А тот, который сзади? — повернул шею на сто восемьдесят градусов.

— Нет, в общаге живет.

— Этот, из параллельной группы?

— Маленького роста.

— Ну, а этот? — заглянул в записную книжку, и прочитал по слогам фамилию.

— Не русский. Торговец с рынка.

— Ты, оказывается, расистка... Как насчет соседа? Идти недалеко, и по срокам подходит...

— По срокам все подходят...

— Тогда, может анализ? — дай жвачку. А все-таки этот слева крепко пахнет... — дух извлек длинными ногтями подушечку из начатой пачки, и зажевал, активно двигая вытянутыми вперед челюстями, отчего серебристые стрекозиные крылья вздрагивали и щекотали шею студентки L.

— Какой смысл? А если это работник рынка или студент? Нужен мне сопливый студентишка с дырой в кармане... Не чавкай!

— Тогда подождем... — дух вздохнул, взлетел, оттолкнувшись от плеча, и медленно двинулся в сторону профессора.

"Идеальное ухо есть пропорциональное, гармоничное сочетание органов внутреннего и наружного слухового аппарата. Улитка ведет начало от основания мочки и, плавно закругляясь, исходит на нет в хрящевом тупике".

Дух завис в воздухе, развернулся и в упор уставился на профессора, который, как и водится, смотрел сквозь него, так как страдал отсутствием фантазии и обоняния — существо распространяло запах сырых грибов. Впрочем, на какой-то момент D показалось, что возле его переносицы какой-то пульсирующий сгусток зеленого пара перемещается то вправо, то влево, подобно маятнику. "Галлюцинации. Надо сменить снотворное, иначе скоро дело и до чертиков дойдет," — подумал он.

"Барабанная перепонка, — продолжал профессор, — имеет вид тонкой, чувствительной перегородки..."

— Это он о чем? — громко спросил Дух. Услышала его только студентка L.

— Об ушах, — ответила она.

— Вы о чем-то хотели спросить? — профессор D устремил взгляд, замутненный толстыми очками, на L.

— Нет, нет, все понятно.

— Пусть повторит, — сказал Дух, вновь усевшись на плечо студентки.

— Повторите, пожалуйста, последние слова, — послушалась L.

— Хорошо, хорошо, — затараторил D, — ухо — это...

— Меня интересует начало лекции... Я хочу узнать, что такое идеальное ухо, — Дух сжал когтистыми лапами плечо.

— Ой... Повторите, что такое идеальное ухо, — жалобно протянула L.

— Где вы такое услышали? — удивился профессор. — Идеальных ушей не бывает.

— Как это не бывает? — возмутился Дух. — Он врет. У меня отличный слух, и по определению мои уши и есть идеал!

— И я слышала, — L подняла брови и аккуратно похлопала густо накрашенными ресницами.

— Ладно... Я еще с ним поквитаюсь. — Дух поспешно взлетел, и покинул помещение, оставив на двери скользкий след.


II

Пробудилась ночь, и сразу же, подмигивая, ехидно заулыбался месяц. На этой крыше, кроме Духа и L, была только кошка. Черная вопреки поговорке, она сидела возле чердачного окна, ее тень беспрестанно умывалась, растягиваясь и сжимаясь, в конце концов, исчезла и она: отразившись на стене пантерой, спрыгнула на балконный козырек, уменьшившись в полете до размеров мыши.

— Выдохся я. Твой профессор — крепкий орешек. Он мне наступил на больное место — сказал, что я галлюцинация... Дай сигаретку — он взглянул в ее глаза своими оранжевыми козьими, и легкий холодок взъерошил осветленные кудряшки прекрасной студентки.

Дух сидел на перилах, и на его чешуе отражались огни рекламных вывесок: сапог, исторгающий пиво, дарил золотые блики, а кафе-мороженое от полосатой соломинки искрилось на чешуйках совсем как новогодняя гирлянда. Оттого все происходящее, все сущее казалось невероятным, невозможным, не имеющим права на существование: и мерцающие звезды, и муравьи-машины далеко внизу, и маяк на противоположном берегу реки, и фальшивая нескончаемая полька, лихо играемая на скрипке с оборванной струной. Хотелось просто молчать, смотреть и слушать...

— Забудь, — L протянула "Мальборо".

— Ну, уж нет... — Дух нервно закурил и погрузился в беспокойное раздумье, выражавшееся в беспрестанном стряхивании пепла и периодических плевках в бездну. Он смотрел на ухо студентки. Гармоничное, нежно-розовая улитка, гладкая внутри и бархатистая по ободу, закругляясь, переходила в аккуратную мочку, украшенную золотой сережкой с розовым камнем. — А у тебя красивые ушки, прямо-таки идеальные... Подойди к перилам, посмотри как красиво.

L встала возле Духа, пристально глядевшего на нее и почесывавщего подбородок, поросший болотного цвета бородкой. Она созерцала ночную панораму. Отсюда, с двадцать первого этажа, город казался роем светлячков: огоньки поодиночке или группами вспыхивали то здесь, то там, и казалось, что небо и земля — одно сказочное, захватывающее зрелище.

Шаг, и ветер подхватит, понесет в воздушном потоке мимо звезд, огоньков... Всего шаг, и небо примет. Оно не откажет, нет — оно превратит тебя в одну из своих дочерей, и вскоре ты засияешь в созвездии Рыцаря или усталого Льва, быть может, и станешь одинокой странницей, бесприютной и гордой, проклятой вечным поиском. И в полуночном небе ты засияешь ярче всех в самом центре купола. Холод твоего огня обожжет каждого, кто рискнет приблизиться... А разве ты не об этом мечтала?

— Сделай этот шаг. Вперед, смелее. — Мысленно подогнал ее Дух.

L перелезла через перила, расправила руки, и отправилась в бесконечный полет. Дух докурил, стрельнул окурок в пространство, и не спеша спустился вниз, не изменяя сидячего положения. При этом стрекозиные крылья работали по принципу пропеллера.


III

Профессор завершал завтрак, когда принесли коробочку из кондитерского магазина. На этикетке сообщалось, что внутри находится чудесное рассыпчатое пирожное "Идеальное ухо". "Как мило," — подумал профессор, — "это, безусловно, сюрприз крошки L, знающей о его неистребимой любви к сладкому. Сегодня он забудет о холецистите," — как всегда, он оказался прав — он навсегда излечился от многих белезней.

Причмокивая, D развязал розовую ленточку, закручивавшуюся спиральками на концах, и открыл коробку. Дрожащими от нетерпения пальцами, он снял два слоя кондитерской бумаги, выпачканной красным сиропом, облизал солоноватую влагу: "Клюквенный сок? Нет, пожалуй, брусника," — подумал он и аккуратно взял пирожное...

Дикий крик, не умолкавший в течение нескольких минут, раздражал барабанные перепонки доброй половины жителей городка. Было в этих звуках что-то странное: на вопль ужаса накладывался поистине сатанинский смех — так хохочут гиены ночью, когда саванна, спрятавшись и сдерживая в холках дрожь, внемлет пожирателям падали.

ссылки для всех | литература в сети | проект "Вечность" | wallpaper | пообщаться с Тишиной

Designed by CAG'2001
CP 2001
©opyright by Сон Разума 1999-2002.
Designed by Computer Art Gropes'2001. All rights reserved.
обновлено 27/11/2002
 
Это зеркало больше не поддерживается, обращайтесь по адресу http://www.sonrazuma.ru/, всё вкусное — там!

За материалы сервера администрация сервера ответственности не несёт, любые преднамеренные или непреднамеренные аналогии с реально существующими людьми по поводу написанного здесь должно признать коллективным бредом автора и читателя, за что считать их обоих организованной группировкой с насильственным отбыванием принудительного лечения в психиатрическом заведении по месту жительства.
Все материалы являются собственностью их авторов, любая перепечатка или иное использование разрешается только после письменного уведомления. Любое коммерческое использование - только с разрешения автора.

Hosted by uCoz