Его волновало следствие: аш два на пэ... Да ну его на хэ.

За окном растворимость двух-атомного газа была парциальна, важность этого удивительного явления была необычайно велика, почти так же, как и закон Рауля. И плевать, что ни тот, ни другой нигде не использовался... вещь хорошая - пусть полежит.

- Задняя часть тела Никольского имеет отрицательную подъёмную силу...- гнусавил голос за стеной. Да уж, конечно, вспомнился Никольский... как раз из тех, кто и коня на скаку и вообще... закон действующих масс - это не шутка. Тем более, что задняя часть действительно была тяжеловата.

В окно постучались, странно, если учесть, что стёкла переплавили ещё на прошлой неделе... Ага, стучались в раму, понятно.

- Вломитесь, чего уж там.

Вломились, стало ясно, что и стучать теперь решительно не во что.

- А может, стоило в дверь?

- Да ну, обходить...

- Ну, чёрт с ним. Чего хотел?

- Да так, шёл мимо...

Он выглянул в окно. 15 этаж, почти под самой крышей. На три этажа выше подвала. Хороший, подвал, большой.

- Гулял?

- Да, получал полупроводники методом распределения...

Гость достал из кармана виток высокочастотного генератора, на пол упало несколько капель узкой, расплавленной зоны.

- Ой, извини,- и затёр ногой дырку в полу.

- Да ладно, с кем не бывает. Вот мы на прошлой неделе...

- Наслышаны, наслышаны,- замахал руками гость, сдерживая улыбку.- Ну что, пойду я, пожалуй.

- Может всё же в дверь?

- Не буду вас затруднять.

Шаги затихли.

Он взял карандаш, писать было тяжело, карандаш местами был чугунный: эксперимент по выплавке графита из чугуна прошёл, в общем, неплохо, но доводить его до ума уже было лень. Теперь весь отдел качался прямо на рабочем месте.

Близился обед. Из столовой потянуло изменившейся энтропией. Стоило поторопиться. Он бросил карандаш на стол, у которого тут же подкосились обе ножки и он, крякнув, шумно опустился на пол вместе с карандашом.

- Мать. Всё, перехожу на ручку. Перьевую. Поддержим отечественного производителя.

Столовая, как много в этом звуке... Давление пара в кастрюльке у повара достигло критического значения и он начал поглощаться раствором... всё теряло свою индивидуальность, становясь его частью... "Может, хотя бы суп сегодя не сгорит,"- подумал он. Оказалось, всё-таки обед был так себе: свободная энергия Гиббса закончилась ещё вчера... Жрать весь месяц идеальный (читай - бесконечно разбавленный) раствор... нет бы дать совершенный (тоже, кстати, идеальный), но лучшее, как уж водится себе... Взял стакан, количество растворённого вещеcтва было столь мало, что раствор ничем не отличался от растворителя, вода, как вода... стоило закрыть глаза, как из небытия возникали бутыли с такой искрящейся, такой желанной... совершенной...

Последим писком были гусиные перья.