на главную
наши зеркалаосновной СРна Физтехена Народена Релаксе

старый СР

Каменные арки стремительно несли его по стране огромными скачками. Воды в нем пока не было, по его шлюзам гулял ветер. Возводили его не один год, он начинался на Севере и тянулся на Юг.

— Скоро уже, скоро,— говорили матери своим детям,— вот достроят Акведук и тогда на Севере, за тысячу миль, откроют шлюзы, и к нам побежит прохладная водичка для наших посевов, цветов, в наши бани, к нашему столу.

Дети смотрели, как камень за камнем растет Акведук. Он возвышался над землей на тридцать футов, через каждые сто ярдов были устроены водостоки в виде химер с разинутой пастью, вода должна была политься из них тонкими струями в домашние бассейны и резервуары.

На Севере была не одна страна, а две. Вот уже долгие годы там раздавался звон сабель и треск щитов.

В Год Завершения Строительства Акведука эти две северные державы выпустили друг в друга миллион стрел и вскинули миллион щитов, сияющих, как миллион солнц. Стоял такой гул, словно где-то грохочет океанский прибой.

На исходе года Акведук был готов. На Знойном Юге люди спрашивали один другого в нетерпении:

— Когда же будет вода? Неужели из-за войны на Севере мы тут умрем от жажды, а наши поля засохнут?

Прискакал гонец.

— Чудовищная война,— сказал он.— Там идет дикая бойня. Больше ста миллионов погибших.

— Во имя чего?

— У них там возникли разногласия.

— Мы только и знаем, что разногласия. Люди выстроились вдоль каменного Акведука. По сухим желобам бежали глашатаи с желтыми вымпелами в руках и кричали:

— Тащите кувшины и чаши, готовьте поля и плуги, открывайте бани, несите стаканы!

Тысячемильный Акведук наполнялся, впереди по желобу шлепали босые ступни глашатаев. Отовсюду, со всей раскаленной страны, стекались десятки миллионов людей, шлюзы были отворены, пришедшие стояли в ожидании с ведрами, кувшинами и кринками, воздетыми к пустым водостокам с рыльцами химер, в которых свистел ветер.

— Идет!

Слово это летело из уст в уста тысячи миль. И вот издалека донесся плеск, такой, какой и должен быть, когда по каменному желобу канала течет жидкость. Сперва медленно, а потом все быстрее и быстрее катила она на Юг под лучами горячего солнца.

— Вот, уже с минуты на минуту! Слушайте! — переговаривались люди, поднимая стаканы.

И вот из шлюзов и разверстых пастей химер хлынуло, полилось на землю, в каменные бассейны, в стаканы, на поля. Влага напоила землю. Люди мылись в банях. С полей и из городов доносилось пение.

— Мамочка, мамочка! — Ребенок поднял стакан к глазам и взболтнул содержимое. Какая-то взвесь закружила в стакане, лениво, нехотя.— Это не вода!

— Молчи! — шикнула на него мать.

— Вон она какая красная,— сказал ребенок,— и густая.

— Возьми мыло, умойся и поменьше задавай вопросов, попридержи язык,— велела мать.— Подними заслонки и марш на поле сажать рис.

В поле отец весело переговаривался со своими сыновьями:

— Вот будет здорово, если и дальше так пойдет: силосные ямы полны, а мы сами умыты.

— Не беспокойся. Президент посылает на Север своего представителя, убедиться, что разногласия там будут продолжаться еще долго.

— Продлилась бы эта война еще лет пятьдесят!

Они смеялись и распевали песни.

А ночью лежали довольные и прислушивались к теплому журчанию в Акведуке, он был наполнен до краев и походил на реку, текущую по их землям навстречу утренней заре.