Как все же странно получается.

Бывает, любимый писатель вдруг выдает нечто такое, от чего хочется солидно так покраснеть, если не за мэтра, то хотя бы за себя. "Как же так, неужели я не уловил, не понял, не оценил?" Или наоборот: господин Г., которого ты терпеть не можешь, напишет что-то, за что хочется поблагодарить от всей души, тут же причислить к лику святых и ещё совершить что-то в ентом роде. Ну, странные вещи творятся, и все тут! Никак не понять.

Хорошо, ладно, согласен, в большинстве своем случай либо клинического характера (голова болела), либо просто это произведение оказалось на самом деле старым (очень старым, чуть не первая проба пера), либо, в конце концов, ну бывают в жизни разные чудесные случаи! В результате следует рецепт: болезнь лечится повторным перечитыванием, следующая книга на крайний случай наведет в делах порядок. И всё!

И ВСЁ?!!

Да нет, конечно. Дело тут явно нечисто.

Одни и те же люди раз от разу то восхищаются книгой до полного щенячьего восторга, то вдруг начинают сыпать обвинениями в "попсовости" и еще каких-нибудь смертных грехах из списка. Проходит время, выходит новая книга... и все становится на свои места? Ничуть не бывало. Так уж сложилось (по крайней мере, среди тех людей, с которыми я общаюсь), что находится кто-то третий, которому ужасно нравилось все, написанное тем или иным автором, но "последний опус его убил". И так без конца.

Причем все в один голос высказываются в том смысле, что стиль ярко выраженный, даже в совместных книгах просматривается явственно. Можно легко выделить этот почерк, эту невероятную интонацию; меняясь от книги к книге, в то же время она остается знакомой. Есть в этом всём творчестве какая-то константа, по которой и узнаешь. Вот он, никуда не делся!

Да и формальное качество работы не оставляет никаких сомнений, чего еще желать, если тебе все это "априори нравится"? Ан нет, находится голос, два, сотня-другая, чей стон по поводу разочарования в идеале иногда заглушает восторженный шепот других. Или, опять же, наоборот.

Поставим себя на их место (на место читателей, совершенно не приемлющих "подобного рода литературу" и литературой её не считающих, мы себя ставить не будем — снобизм плохая штука, да и ни при чем оно здесь) попытаемся понять, что чувствует человек, взявший "почитать". Пролистайте первые главы, что вы там увидите? Разворачивающееся действие, знакомство с героями? Отнюдь, все это зачастую автор переносит на гораздо более позднее время. А что же?

А вы сами вчитайтесь, попробуйте.

Книга — игра, и цель ее — вовлечь тебя в эту игру. Так, чтоб с головой, чтоб до утра. Вот в чем причина всего того, о чем я надысь говорил. Ты понял правила этой игры? Ты осознал их? Они тебе нравятся?

Если нет, если ты косо смотришь на культовое имя на форзаце, уже сомневаешься, но насильно продолжаешь впихивать строчку за строчкой в свой беременный и без того мозг... Ну, что ж, каждый сам себе создает головную боль, однако больше так делать "мнэээ... не советую — съедят".

Я тоже так погорел — видел ведь, что "Лезвие бритвы" совершенно не лезет в голову, зачем читал?

Больше так делать не буду.

"Господа, перед употреблением блюда ввиду его частичной неусвояемости для лиц различной мозговой ориентации прошу ознакомиться с правилами употребления и заранее вызвать скорую".

Вот так. Если тебе понравилось, то тебе понравились именно правила, если нет, то именно они не понравились. Если просмотреть всё, что было написано про того или иного автора, разогнав дым от поломанных в пылу баталий клавиатур и шариковых ручек, то все сказанное укладывается именно в это определение литературного творчества. Так уж получилось, что правила игры не меняются по воле игроков, чтобы сделать с сюжетом чего-нибудь эдакого, нужно было не пару сцен переписать — всю книгу целиком.

Нет, правда, это не Гумберт-Гумберт порой огорошивает, это не Иван-Царевич-Дурак своей фразой дает по глазам, просто читатель неправильно понимает правила игры. Один хороший писатель говорил, что не он управляет действиями героя, тот сам поступает так, как может. Как велят ему правила игры. А талант автора: он как раз и заключается в построении всё новых, захватывающих, сложных и простых, добрых и не очень, но — игр.

И поэтому не знаю, кто как, а лично я каждый раз, открывая книгу, начинаю подсознательно вслушиваться в самого себя, и коли услышу "черт побери, да тут такое может наворотиться!", понимаю — читать стоит, и еще ни разу не случилось так, чтобы мое читательское рвение не было удовлетворено.