Разбрызгай остатки своей обиды по моему лицу. Пусть черные полосы от глаз до кончика носа делят мое лицо пополам. Я сильная, давай же, отталкивайся от своей звездности к осколкам моей нежности, ты же можешь.

Крепкий чай с клубникой и сливками. В пасти сталактитов и сталагмитов ты ищешь себе новую жертву. Что, мальчик, безуспешно?

Взгляды вдоль и поперек, и ни слова, ни звука на прощание? Знаешь, так не бывает. Твоя гордость разбивается о мой поцелуй с привкусом сигарет. Пальчики, холодные, дрожащие, по коже, мне не нужна твоя любовь, мне нужна твоя пустота и наша духовная родственность.

Ночь. Отпусти мою руку, я больше никуда не исчезну.

Разглядывать до шумной боли в голове схожести. Слышишь, мне холодно, а тебе всё кажется, что рассвет снова стучится в стекла. Мы реальны. Наши телефонные провода крепко сцеплены цифрами наших номеров.

— Мне нужно идти, — отталкиваюсь от принципиальности.

И не минутой позже.

— Я с тобой, — опускаешь ресницы, чувствуя, как сдаешься.

Сложно?

Дорога покрылась от стыда коркой льда. Это не весна.

Это борьба за равность между непосредственностью.

Ступени, безразлично блестящие от фонарного света.

Вместе. По-разному близко.

Пустая, перекошенная дорога. Назад к декабрю. Хватит отступать. Заспанный водитель, и мы на заднем сидении глотаем Olive и дым его сигареты. Успокойся, я больше никуда не уйду, там нет поворотов и названий улиц.

Не нужны ни планы, ни завтрашний день.

Рассекая на большой скорости понтонный мост, мы втроем вдруг понимаем, что это последние минуты нашего существования на этой планете.

— Я всегда буду любить тебя, даже там, — кричишь ты, и я вижу слезы отчаяния в глазах звездного мальчика.

— Прорвемся, — сиплый бас водителя пускает по венам бессмысленную надежду.

Скрип тормозов. Железная ограда и брызги воды. Луна, смеющаяся в голос над смертью, и капли неба — на память?

Руки, такие сильные и родные. Я не чувствую ни боли, ни сожаления. Так легко еще никогда не было.

— Я люблю тебя, — падает из твоих глаз влажной солью мне на ладонь. Сжимаю твои пальцы в последний раз.

— Не смотри ему в глаза! Не смотри! Он отнимет тебя, слышишь?

— Тише, тише, на прощанье ни слова, — выдавливаю я, и — засыпаю?

Ты ложишься на холодный песок, прижимаешься всем телом к моему, и плачешь вместе с равнодушной луной. Капельки нашей крови смешиваются с мокрым песком.

Ты целуешь мои губы, жадно, как в первый раз, что-то кричишь, но я не понимаю.

Мне больше нечего здесь делать. Я не оставляю следов, только слышу, как стук твоего сердца с нарастающей болью рвется за мной, но тебя кто-то держит и еще долго не собирается отпускать.

Я ухожу к свету. И никаких туннелей.