Хозяином квартиры был сын одного из партизан, оставшихся в Антополе. Сильный, высокий человек лет сорока — сорока пяти со спокойными глазами и крупными чертами лица, был историком, работавшим в городской библиотеке. Гость ему сразу понравился. Он долго расспрашивал Алексия о его жизни, а затем провёл в свою комнату, и, сказав: "Будь, как дома", — удалился в кабинет. На следующий день Игель познакомил Алексия со своими детьми и женой, маленькой суетливой с большими глазами женщиной. У Игеля было два ребёнка: сын Катон — сотрудник службы зачистки, высокий юноша со сросшимися бровями и глазами большими и чёрными, как у матери. У него были грубые ладони, похожие на лопаты, и приятная улыбка на широком лице, а также привычка жутко чавкать за столом и плеваться на улице. Была ещё и дочь, Ная — полная противоположность брату, разве что глаза их были похожи: глубокие и пытливые окна души. Казалось, сквозь них свободно можно было увидеть душу их обладателя, но на самом деле всё было совсем не так. Пока человек смотрел в эти бездны, завороженный, открывающий для себя дали света и знаний, "бездны" изучали его много лучше, и уже через какой-то небольшой промежуток времени могли выложить всю его подноготную. Иными словами, "чем больше мы вглядываемся в бездну, тем больше бездна вглядывается в нас".

Месяц прожил у Игеля Алексий и, обещав вернуться, пошёл в город. Первый восторг прошёл. Эван отчётливо чувствовал напряжение в стенах домов, в том, как листва пляшет на ветру. Вскоре он понял, в чём дело. Тяжёлой хандры гнёт, сердце вяжущий, заполнил души антопольцев. Тихо, незаметно, как из капельницы поступала серость в кровь свободного края. Алексий Эван устроился в городской ратуше, жил на чердаке, питался в столовой, ходил в библиотеку и пытался разгадать ребус души города, в чём причина нарастающего безумия? Конвейер песков мёртвых пустынь забрался в песочные часы Антополя, и не было конца занозе, которую Алексий извлекал сперва из души города, а как впоследствии оказалось, из своей.

Проснувшись однажды утром, Алексий Эван почувствовал, будто во сне над душой его грубо надругались, по очереди: Печаль, Сомнение и Тревога. Хандра поглумилась над любовью его, стёрла, как иней со стёкол и закрасила красной олифой. Взвыл Эван тогда, схватился за голову и выбежал на улицу. Ни одна собака не подошла к нему, кошки испуганно бросились на деревья. Животные не терпят мёртвой души.

Плач по утерянному. Месть за поруганное. Вот что принял Эван взамен радости и надежды.

Продолжение следует...